развиваемых в последние 10-15 лет К.А.Абульхановой [1, 2] относительно
особенностей российского менталитета. Среди прочих характеристик менталитета
автор выделяет отношение человека к себе (как к субъекту или как к объекту) и
отношение к обществу (государству) – как к субъекту или как к объекту.

респонденты собственную жизнь и себя в ней по принципу “Я живу” или по принципу
“Меня живут”.

принципу "моя страна", или по принципу "эта страна".

респондентов с точки зрения их отношения к себе и государству (в роли которого
выступала либо страна исхода, либо Израиль) в период, предшествующий эмиграции:

Рассмотрим основные характеристики каждого из них.

социально-экономическими факторами и обстоятельствами – потерей работы, развалом
экономики, ростом преступности в сочетании с ощущением своей беспомощности и
невозможности что-либо изменить и улучшить в своей жизни.

"эта страна" с явным дистанцированием от происходящих в ней процессов. Все
надежды связывались с эмиграцией, при этом основным движущим мотивом во многих
случаях выступало не столько желание иммигрировать в Израиль, сколько желание
эмигрировать из "этой страны". Данное обстоятельство позволило назвать
представителей данной категории «беглецами».

государству впоследствии зачастую переносилось на Израиль. Мы уже писали [5] о
типичном для русскоязычных наркоманов недоверии ко всем государственным
институтам, осуществляющим в Израиле работу с наркоманами. Данное недоверие во
многом является следствием прошлого опыта жизни в странах, где отношение к
наркоманам было как к преступникам, а решение проблемы наркомании осуществлялось
преимущественно репрессивными методами.

в первую очередь, желание уберечь их от службы в армии и участия в локальных
конфликтах, которые стали возникать на постсоветском пространстве: война в
Чечне, война в Приднестровье, грузино-абхазский конфликт, и др. В этом смысле к
разряду беглецов можно отнести часть участников молодежных программ Еврейского
Агентства (Сохнут), в отношении которых решение об их эмиграции было принято
родителями с целью избежать призыва в армию.

серьезного обсуждения. Многие вопросы, возникающие накануне эмиграции, решались
по принципу "хуже не будет", "главное - уехать, потом на месте разберемся",
"неважно куда, главное - отсюда" и т.п.

на выезд советских евреев, многими двигал страх, что это временное явление и
"окно в Европу" как внезапно открылось, так столь же внезапно может закрыться
вновь. Решение об эмиграции зачастую принималось спонтанно, в течение нескольких
дней, а Израиль, в ряде случаев, рассматривался как промежуточный этап для
последующей эмиграции в другие страны.

“Я-объект - Израиль-субъект”

идеализированным отношением к Израилю, как к общему дому всех евреев, стране,
"текущей молоком и медом", где всем будет хорошо. С иммиграцией связывались
надежды на решение многих личных, социальных, экономических и других проблем
(например, получение образования, материальный достаток, достойная старость), в
том числе надежды на излечение от наркомании или алкоголизма. Во многих случаях
имела место готовность “растворить” себя в Израиле, изначально принять Израиль
как “свою” страну.

напоминает детско-родительские отношения в диаде "мать – дитя". В них ребенок
выступает в роли объекта, а мать - в роли субъекта, как источник безусловной
любви, заботы и поддержки по отношению к ребенку. В этом смысле позиция
“Я-объект - Израиль-субъект” была связана с ожиданием того, что Израиль по
отношению к новым гражданам страны будет играть роль "Большой Еврейской Мамы",
постоянно опекающей, поддерживающей и заботящейся о своих «детях» – иммигрантах.

«Романтиками».

эмиграции и более взвешенным походом к ней. Эмиграция воспринималась как шанс
что-либо изменить в своей жизни, показать, на что способен, более полно
реализовать себя. При этом было понимание того, насколько нелегко будет на новом
месте, в сочетании с верой в себя и свои способности преодолеть будущие проблемы
и трудности.

случае можно говорить о том, что Израиль выступал в роли отца, а иммигрант – в
роли сына. Отцовская любовь условна, ее необходимо заслужить, заработать, а это
уже предполагает отношение к себе как к субъекту – активному началу, готовому
преодолевать преграды и трудности во имя достижения поставленной цели.

необходимо преодолеть, как соперник, которого необходимо победить во имя
достижения счастья и благополучия для себя и своей семьи. В предложенной
классификации такие эмигранты названы “Реалистами”.

Для представителей данной категории желание иммигрировать в Израиль редко
было окрашено в какие-либо романтические тона. Ситуация больше напоминала
переход с одной трудной, но необходимой для жизни работы, на другую, столь же
трудную и столь же необходимую.

“Я-субъект - Израиль-субъект”

категории респондентов, с которой мы имели дело (наркоманы и алкоголики), оно не
встречалось.

Представители четвертой группы названы “Сионистами” и мы предполагаем, что их
основные характеристики и мотивы эмиграции могут быть получены при выходе за
рамки респондентов из числа алкоголиков и наркоманов.

рассматриваются процессы, сопровождающие переход из одной культуры в другую,
является концепция аккультурации J. Berry [7]. Под аккультурацией будем понимать
процесс смены культуры, неизбежный после иммиграции. В результате этого процесса
происходит адаптация к новой культуре.

Согласно J. Berry, иммиграция связана с решением двуединой задачи. Иммигранту
необходимо:

а) определить, что делать со своей прежней культурной идентичностью в новых
условиях (сохранять или отказываться от нее);

б) определить свое отношение к новой культуре, внутри которой он оказался
после иммиграции (принимать ее или нет).

Сказанное можно представить в виде еще одной двухфакторной схемы (рис. 2), из
которой, согласно Berry [7, p. 278], вытекают четыре стратегии аккультурации:
сепарация, маргинализация, ассимиляция и интеграция.

привычный образ жизни и привычные культурные традиции при минимальных контактах
с представителями израильской культуры. В настоящее время в Израиле
сформировалась достаточно большая прослойка русскоязычных иммигрантов (т.н.
"русская улица", образ жизни которых мало отличается от того, который они вели
до иммиграции. В современном Израиле нет проблем с сохранением своей привычной
культурной идентичности. Существуют магазины, торгующие привычными продуктами
питания, празднуются любимые, но нетипичные для Израиля праздники ("8 марта",
"Новый Год", работают теле- и радиоканалы, издаются газеты, продаются книги на
русском языке, из России приезжают знакомые с детства артисты и театральные
коллективы и т.п. В том числе существует сеть наркологических стационаров,
ориентированных на лечение исключительно русскоязычных наркоманов. Дело доходит
до парадоксов, когда, например, обитатели "русской улицы" узнают о событиях в
Израиле из передач российского телевидения.

По отношению к представителю "русской улицы" можно сказать, что он "свой в
чужой стране".

2. Характерной особенностью маргинализации является состояние "неукорененности"
– потеря или отказ от одних культурных корней и неготовность (или неспособность)
укорениться в другой культуре. По нашим наблюдениям, состояние, при котором
прежняя культурная идентичность была утрачена, а новая не приобретена, типично
для части иммигрантов начала 90-х годов. Привезенная ими в Израиль советская
система взглядов, ценностей и установок не выдержала здесь проверки временем
(что стало особенно явно проявляться по мере подрастания собственных детей), но
они также не смогли согласиться или принять нормы, ценности и установки,
типичные для израильской культуры.

Маргинализация части русскоязычных иммигрантов – достаточно серьезная
проблема для современного Израиля. Особенно тревожной выглядит ситуация в
подростковой среде. По результатам одного из последних исследований, проведенных
Национальным управлением по борьбе с наркотиками, большинство вошедших в выборку
(750 человек) подростков из русскоязычных семей, приехавших в Израиль в детском
возрасте или родившихся уже в Израиле, не чувствуют себя ни израильтянами, ни
выходцами из бывшего СССР [3].

Состояние маргиналов – "чужой в чужой стране".

3. При стратегии ассимиляции присутствует стремление как можно быстрее
преодолеть культурную дистанцию, отделяющую от новой культуры, за счет полного
или частичного отказа от прежней культурной идентичности. Вслед за изучением
языка, иммигранты стремятся перенять манеру поведения, типичную для коренных
израильтян, меняют свой рацион питания и внешний облик, в ряде случаев
отказываются от данного им при рождении имени с заменой его на израильское,
стремятся завести как можно больше знакомых среди местных жителей и др.

Теоретически Израиль всячески поощряет процесс ассимиляции иммигрантов,
однако на практике их стремление "растворить" себя в Израиле зачастую
наталкивается на эффект "стеклянного потолка". Со стороны израильского общества
и израильской культуры начинает действовать заметная "выталкивающая сила",
затрудняющая процессы ассимиляции. Последнее обстоятельство является источником
болезненных разочарований в Израиле для многих иммигрантов, выбравших эту
стратегию.

Их психологическое состояние можно определить как "чужой в своей стране".

4. При стратегии интеграции происходит удачное (хотя не столь частое)
сочетание способности сохранить прежнюю культурную идентичность с принятием
новой идентичности. Такие иммигранты со временем обнаруживают способность легко
переходить из одной культурной среды в другую, чувствуя себя одинаково комфортно
в каждой из них.

Их внутреннее состояние можно описать как "свой в своей стране".

Для анализа того положения, в котором пребывают респонденты после прожитых в
Израиле лет, воспользуемся схемой, предложенной V.Frankl [8, p. 27]. Схема
описывает возможные состояния человека, в зависимости от того, достиг ли он
успеха в жизни или нет (первый фактор: «успех – неудача») и в какой степени ему
удалось осуществить, реализовать себя в этой жизни, обрести смысл своего
существования (второй фактор: «осуществление – отчаяние»). Схема выглядит
следующим образом (рис. 3):

Рис. 3. Результаты иммиграции

тем, как сложилась судьба человека после иммиграции, то можно получить
следующее:

адаптировались в современных израильских условиях, их жизнь наполнена смыслом,
имеет цель при явных признаках достигнутого в жизни успеха. В эту зону входят
крупные ученые, известные артисты, удачливые предприниматели, политики и т.п.
Это наиболее успешная и благополучная (хотя не самая многочисленная) группа
зачастую используется как «визитная карточка» Израиля с точки зрения того, чего
могут достичь здесь новые граждане страны.

что ни один из наших респондентов не может быть к ней отнесен.

с точки зрения обретения, например, приемлемого для себя уровня благосостояния
или социального статуса. В основном это те, кого можно отнести к "среднему
классу": врачи, учителя, служащие, представители малого и среднего бизнеса,
квалифицированные профессионалы.

их психологического комфорта и благополучия значительно отстает от показателей
благополучия материального. Иммиграция для многих из них превратилась в
"операцию без наркоза", разрушив привычный жизненный уклад и круг общения,
вырвав из привычной языковой и социо-культурной среды, заставив многих сменить
профессию, сферу деятельности, социальный статус, породив состояние
опустошенности, бесцельности и бессмысленности своего существования.

цели и смысла жизни приводит к состоянию, названному им "экзистенциальный
вакуум", которое, в свою очередь, способствует развитию т.н. "ноогенного
невроза" (невроза, вызванного потерей смысла, в отличие от психогенного и
соматогенного невроза). В этом смысле для представителей данной зоны наркотики и
алкоголь зачастую выступают в качестве универсального средства, позволяющего
редуцировать состояния "экзистенциального вакуума" и "ноогенного невроза".

характерна не просто потеря, а крушение цели и смысла жизни, крах прежней
системы ценностей и точек опоры в этом мире. Здесь состояние "экзистенциального
вакуума" и "ноогенного невроза" усиливается крахом всех надежд, связываемых с
иммиграцией – надеждой на достойную работу, финансовое благополучие, стабильное
будущее т.п.

приводит многих представителей данной зоны в состояние глубокой депрессии, выход
из которой они видят в наркотиках или алкоголе. Они в наибольшей степени
нуждаются как в психологической, так и социальной помощи и поддержке. Беседы с
представителями данной зоны показывают, что их состояние может проявляться в
диапазоне от полной апатии до ненависти ко всему происходящему вокруг, что
необходимо принимать во внимание.

осуществления (этот феномен описан V.Frankl). В нее входят люди, четко знающие
чего они хотят в жизни, ради чего они совершили эмиграцию, имеющие цель и смысл
жизни, но пока не добившиеся успеха на пути реализации своих замыслов. Это
закаленные в невзгодах и борьбе за лучшую жизнь люди, прошедшие хорошую "школу
выживания" на своей прежней родине. Они готовые раз за разом штурмовать
преграды, отделяющие их от успеха, ради достижения тех целей, которые привели их
в Израиль. Представители данной зоны менее всего подвержены состоянию
"экзистенциального вакуума" и "ноогенного невроза". Израиль для них – арена
борьбы, в которой они должны выйти победителями.

соотносятся мотивы эмиграции и ожидания от нее, которые имели место накануне
отъезда из страны, с последующей стратегией аккультурации и тем, что было
реально достигнуто в Израиле за годы жизни здесь. Естественно, что речь не идет
о жестких причинно-следственных связях типа «если…, то….». Кроме этого делаемые
нами обобщения и предположения ограничены характеристиками выборки (в которую
вошли исключительно наркоманы и алкоголики). В то же время, собранный нами
материал позволяет говорить о том, что существует определенная взаимосвязь между
рассмотренными выше характеристиками трех этапов иммиграции. Если объединить три
двухфакторные схемы, то предполагаемая взаимосвязь будет выглядеть, как показано
на рис. 4.

Мы предполагаем, что в рассматриваемом нами процессе основное направление
движения определяется предэмиграционным периодом и во многом задается мотивами
эмиграции.

1. С точки зрения мотивов эмиграции основная часть респондентов (около 60%)
может быть отнесена к категории "беглецов", пребывающих в настоящее время в
состоянии "чужой в чужой стране".

Эта группа объединяет в своих рядах во всем разочаровавшихся,
агрессивно-озлобленных людей, не любящих Израиль, не видящих здесь будущего для
себя и своих детей, воспринимающих иммиграцию как самую большую ошибку в жизни.

социально-экономического плана. Попадание в нее во многом было предопределено
психологическими факторами: неготовностью (или неспособностью) части иммигрантов
нести на своих плечах бремя ответственности за иммиграцию и ее последствия,
тотальным недоверием и подозрительностью по отношению к Израилю, а также
неприятием большинства израильских реалий.

"правила игры", связанные с жизнью в Израиле – овладеть ивритом, получить
образование или специальность, заняться бизнесом, устроиться на
квалифицированную работу и т.п., что приводит к их постепенной социальной
деградации и последующей "люмпенизации". Для многих из них типичной
поведенческой реакцией на трудности является реакция ухода (бегства) от проблем,
с которыми они столкнулись в Израиле. В этом смысле наркотики или алкоголь
становятся для них еще одним средством ухода от трудностей постиммиграционного
периода, к которым они оказались не готовыми.

представителей этой группы, требующее порой не столько социальной или
психологической коррекции, сколько психиатрического вмешательства. Это особенно
актуально в тех случаях, когда запускаются механизмы "фрустрации – агрессии",
вовлекающие в свою орбиту других людей (например членов семьи, детей, знакомых
).

2. Среди наших респондентов были немногочисленные случаи (не более 10%)
тех, кого можно было отнести к категории "реалистов".

Представители этой группы, даже в том случае, если до иммиграции
имели опыт употребления наркотиков или алкоголя, могут в течение длительного
времени воздерживаться от злоупотребления ими, поскольку осознают, что тем самым
ставят под угрозу реализацию всех планов, связанных с иммиграцией. В то же
время, есть основания предполагать, что если многие "беглецы" начали свое
движение от употребления к злоупотреблению еще до иммиграции, которая сыграла
роль своеобразного катализатора, то "реалисты" преодолевают эту дистанцию уже
после иммиграции и за относительно короткое время.

иммиграции проблем, но в какой-то момент могут внезапно "сломаться" под
воздействием "последней капли". Зачастую в качестве такой "капли" выступают
изменившиеся после иммиграции внутрисемейные взаимоотношения или существенное
изменение материального положения и социального статуса. Так, среди наших
респондентов были те, которые вернулись к употреблению наркотиков через 7-8 лет
после иммиграции в Израиль.

идеализировать и романтизировать облик Израиля как места, где их с радостью ждут
и где осуществятся все их планы, мечты и надежды. Данная группа респондентов
оказалась внутренне неоднородной и состоящей из трех подгрупп.

"смыты" в Израиль общим потоком эмигрантов, практически не представляя куда и
зачем они едут, но твердо веря, что здесь им будет хорошо.

породило мучительное внутреннее состояние, связанное с постоянным поиском ответа
на вопрос: ради чего все? – эмиграция, связанные с нею потери и лишения,
коренное изменение жизненного уклада, потеря привычного социального статуса и
др. Для многих из них все трудности, связанные с иммиграцией, переживались бы
гораздо легче, если бы за всем этим был виден смысл происходящего.

раздумий по этому поводу, либо выступали в качестве источника суррогатного
смысла.

человеку дает либо религия, либо идеология. К сожалению, не все иммигранты
ощущают себя настолько сионистами, чтобы усмотреть смысл происходящего с ними в
воплощении сионистской идеи. Не для всех из них приемлем поиск этого смысла в
иудаизме. Возникает достаточно сложная для современного Израиля проблема,
связанная с нахождением некоего "смыслообразующего фактора", наличие которого
позволит многим иммигрантам избавиться от болезненного ощущения, что они "чужие
в своей стране". Потеря смысла иммиграции в Израиль стирает различия между
Израилем и другими странами, куда сегодня могут иммигрировать евреи, проживающие
на постсоветском пространстве. В ряде случаев ими сознательно делается выбор не
в пользу Израиля, поскольку чувствовать себя "чужим в чужой стране" зачастую
менее болезненно, "чем чужим в своей стране".

Несмотря на предварительный характер полученных нами результатов, они
подтверждают высказанную ранее мысль: испытание иммиграцией выдерживают далеко
не все. Для одних иммиграция выступает в роли своеобразного катализатора,
обостряющего уже имевшиеся проблемы с употреблением наркотиков или алкоголя. Для
других оборачивается слишком тяжелой и болезненной ношей, вынуждающей искать
"обезболивающие" средства, в роли которых выступают наркотики и алкоголь.

Наиболее тревожной является ситуация в молодежной среде. Большинство тех, кто
впервые познакомился с наркотиками в Израиле, участники молодежных
иммиграционных программ (мы не принимаем во внимание тех молодых респондентов,
которые иммигрировали в Израиль в детском возрасте вместе с родителями).

Разнообразие мотивов эмиграции и первопричин начала употребления наркотиков
не позволяет предлагать универсальные рецепты работы с наркоманами из числа
иммигрантов. При этом мы уверены, что учет причин и обстоятельств эмиграции,
надежд и ожиданий, связанных с жизнью в Израиле, поможет расширить диапазон
средств, используемых в работе с наркоманами и сделать ее более эффективной.

В Израиле существует достаточно отлаженная система лечения и последующей
социальной реабилитации наркоманов. К сожалению, данная система оказывается не
столь эффективной, когда речь заходит о наркоманах из числа иммигрантов.
Используемые здесь методы и подходы не всегда учитывают их
социально-психологические и культурологические особенности [4, 5].

Нерешенность многих психологических и социальных проблем у наркоманов из
числа иммигрантов (конфликты в семье, отсутствие работы, безденежье, неприятие
многих израильских реалий, слабое владение ивритом и др.) понижает
аттрактивность жизни без наркотиков. Прекращение употребления наркотиков
оборачивается возвращением в мир, где они неуспешны, где они вновь обречены на
мучительные поиски смысла происходящего с ними, где они болезненно воспринимают
дистанцию, отделяющую их от коренных израильтян. Это достаточно серьезная для
современного Израиля проблема, далекая от своего разрешения.

В условиях открытого мира и усиления в нем миграционных процессов, проблема
"иммигранты и наркотики" включается в международный контекст и начинает носить
транснациональный характер. В этом смысле опыт Израиля может оказаться полезным
для таких стран как США, Канада, Германия и др., которые приняли за последние
годы большое число иммигрантов из бывшего СССР.

1. Абульханова К.А. Российский менталитет: кросс - культурный и
типологический подходы// Российский менталитет: вопросы психологической теории и
практики. М., 1997. С. 7-37.

2. Абульханова К.А., Енакаева P.P. Российский менталитет или игра без правил?
(российско-французские кросскультурные исследования и диалоги)// Российский
менталитет: Психология личности, сознание, социальные представления. М., 1996.
С. 4-27.

3. Израильские новости, 23.09.07.

http://news.israelinfo.ru/health/23031?for_printing

4. Резник А.Д. Иммигранты и наркотики //Вестник Морского государственного
университета. Вып.5. Гуманитарные науки. Владивосток, 2005. С. 38-69.

5. Резник А., Исрайлович Р. Русскоязычные наркоманы Израиля: Кто они?//Наркотизм.
Наркомании. Наркополитика. СПб., 2006. С. 67-79.

6. Яффе Н., Таль Д. Репатриация в Израиль из стран бывшего СССР:
Информационный выпуск Центрального статистического бюро Израиля. Иерусалим,
2001.

7. Berry, J.W., Poortinga, Y.H., & Dasen, P.R. Cross-Cultural Psychology:
Research and Application. NY., 1992.

8. Frankl, V.E. Psychotherapy and Existentialism. NY., 1968.

9. Isralowitz, R. Toward an Understanding of Russian Speaking Heroin Addicts
and Drug Treatment Services in Israel, Journal of Social Work Practice in the
Addictions, 2001. Vol. 1(2), pp. 33-44.

10. Isralowitz, R. & Bar Hamburger, R. (2002). Immigrant and Native-Born
Female Heroin Addicts in Israel, Journal of Psychoactive Drugs, 2002. Vol.
34 (1), pp. 97-103.

11. Isralowitz, R. & Borkin, S. Russian-speaking immigrants: Factors
associated with heroin use //Drug Problems: Cross-Cultural Policy and Program
Development. Westport, 2002, pp. 89-112.

12. Isralowitz, R., Reznik, A., Spear, S. Brecht, L., & Rawson, R. (2007).
Severity of heroin use in Israel: Comparisons between native Israelis and former
Soviet Union immigrants. Addiction, 2007. Vol. 102(4), pp. 630-637.