Духовная активность — целевые и эмоциональные акты, направленные на познание трансцендентного, метафизического начала, “бога”, стоящего за материальными и психическими процессами. Подростковый возраст — это период духовных исканий, которые имеют большое значение и для употребления психоактивных веществ.

Большинство духовных учений и практик отличаются следующими чертами:

— признание высшего, вневременного, внепространственного начала — Творца всего сущего;

— положение об иллюзорности, ложности личного “я”, ограниченности его возможностей и необходимости освобождения от него для соединения с духовным началом;

— стремление к духовному совершенству, формированию новой личности, поиску истинного “я”;

— использование многоступенчатого, многофазного пути для достижения этой цели под руководством посвященных наставников, которые уже прошли его.

В настоящее время духовную активность часто используют для предупреждения и борьбы со злоупотреблением психоактивными веществами. Христиане считают удовольствие от наркотиков суррогатом подлинного блаженства после воскрешения в конце времен. Стремящиеся к искусственному раю лишают себя подлинного и обрекают на моральные и физические муки как в этом, так и загробном мире. Кроме того, наркотики уводят человека от мира, а основной ценностью православия и католичества является жизнь в обществе, поддержание его единства. Представители церкви пытаются обратить молодежь в веру в Бога и отвлечь тем самым ее от наркотиков, алкоголя и табака.

Так, в обществе анонимных алкоголиков используется программа “12 ступеней”. “1-й шаг — "Мы признали свое бессилие перед алкоголем, признались в том, что потеряли контроль над своей жизнью"... 2-й шаг "Мы пришли к убеждению, что только Сила, более могучая, чем наша собственная, может вернуть нам здоровье"... 3-й шаг "Приняли решение перепоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы Его понимаем"... 4-й шаг — "Глубоко и бесстрашно оценили себя и свою жизнь с нравственной точки зрения"... 5-й шаг — "Признали перед Богом, собой и каким либо другим человеком природу своих заблуждений"... 6-й шаг — "Полностью подготовили себя к тому, чтобы Бог избавил нас от всех наших недостатков"... 7-й шаг — "Смиренно просили его исправить все наши недостатки"... 8-й шаг — "Составили список всех тех, кому мы причинили зло и преисполнились желанием загладить свою вину перед ними".,. 9-й шаг — "Лично возместили причиненный этим людям ущерб, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому"... 10-й шаг — "Продолжали самоанализ, и когда допускали ошибки, сразу их признавали"... 11 -и шаг — "Стремление путем молитвы и размышления углубить соприкосновение с Богом, как мы его понимаем, моление лишь о знании Его воли, которую нам следует исполнить и о даровании силы для этого"... 12-й шаг— "После духовного пробуждения мы старались донести смысл наших идей до других алкоголиков и применять эти принципы во всех наших делах"” (Психотерапевтическая энциклопедия. 1998. С. 584-585).

Первые три шага программы “12 ступеней” направлены на отказ от личного “я”, признание его слабым и ложным, а последующие девять — на обращение в веру в Бога, соединение с ним и формирование новой совершенной личности. Руководят этим процессом опытные наставники — обращенные в веру бывшие алкоголики, священники и психиатры.

Обращение в веру действительно способствует преодолению зависимости. На это указывал еще в прошлом веке У. Джеме (1993). Однако традиционная духовная практика способна порождать и патологические явления. Лосский на основе анализа биографий великих христианских мистиков: Игнатия Лойолы, святой Терезы, Сведенборга пришел к выводу, что такая форма духовной активности, как медитация на кресте и библии, способна вызвать галлюцинации, которые воспринимаются как откровение, общение с Богом, то есть привести к тем же результатам, что и галлюциногены. Н. О. Лосский (1995) предупреждал о негативных последствиях подобных медитаций: “Искусственная тренировка себя, намеренное воспитание в себе пассивности с целью достигнуть видений, словесных откровений, автоматического письма есть особенно опасная почва, на которой могут возникнуть фальсификации общения с высшим миром. Сведенборг в последнем периоде своей деятельности хотел достигнуть полной пассивности: после одного из видений Христа он стал страстно сосредоточиваться на образе распятия, возможно, что в результате этих упражнений были у него состояния удвоения личности” (с. 281-282). Он подчеркивает: “Особенно опасна пассивность без очищения души и устремления к Богу, развиваемая, напр., во время спиритических сеансов с целью сделать себя орудием (медиумом) существ иного мира (автоматическое письмо, спиритические явления и т. п.)” (Там же. С. 282). По его мнению, подобная пассивность может привести не только к галлюцинациям, но и раздвоению личности, одержимости, истерии. Истинной причиной этой патологии является, то, что при пассивности происходит диссоциация, дисгармония, отталкивание субстанциальных деятелей. Субстанциальный деятель — сверхвременное существо, творец своих состояний во времени. Человеческое “я” — его образец. Существует множество субстанциальных деятелей, которые образуют союзы. Наиболее развитой деятель объединяет и организует низших деятелей. При пассивности эти союзы распадаются, и низшие субстанциальные деятели начинают доминировать, что и проявляется в раздвоении личности, видениях, слышаниях. В галлюцинациях человек видит свет и слышит звук без материальной основы, потому что произошло отталкивание субстанциальных деятелей, совместная активность которых обеспечивала гармонию психических и физических процессов.

Следует отметить, что наркоманы часто рассматривают потребление наркотиков как один из способов постижения высшего духовного начала. Они нередко употребляют психоактивные вещества для достижения трансперсональных мистических переживаний, пытаются с помощью наркотика попасть в искусственный рай, расширить сознание и соединиться с Богом.

В XIX веке французский поэт Ш. Бодлер (1991) в книге “Искусственные рай” писал, что в состоянии опийного опьянения восприятие мира гармонизируется, чувствительность обостряется, все философские проблемы кажутся решенными, возникает идея “я — Бог”.

Русский писатель и мыслитель, представитель “четвертого пути” П. Д. Успенский (1997) считал, что “Гашиш — опасный яд для простых людей... Это яд для немногих, для тех людей, у которых уже надорвана связь с землей, которые половиной своего существа живут в другом мире” (с.145).

Американский психолог У. Джеймс (1993) при изучении сознания употреблял закись азота и мескалин. Он обнаружил, что в состоянии наркотического опьянения человек погружается в дух и видит потоки света, хлынувшие от Бога, переживает философские истины, метафизические откровения. У него растворяются твердые границы “я”. Сознание начинает включать элементы внешнего мира, в том числе других людей. Это состояние Джеймс назвал трансперсональным опытом (Джеймс У. 1993. С. 176; Кондрашенко В. Т., Донской Д. И. 1997. С. 195). По мнению Гросса (1970): “В космическом состоянии сознания личность переживает существование за пределами собственного тела. Это блаженное и всеохватывающее чувство, воспринимаемое как отделение от своего нормального "я". Продолжение употребления наркотиков имеет свою ценность для того, чтобы избежать аффективной боли и обрести некоторые мистические верования” (цит. по: Энциклопедия преступлений и катастроф. Наркотики и яды 1996. С. 230).

К последователям Джеймса можно отнести духовного учителя современных хиппи — американского философа Т. Лири. На основе модели “умирания—смерти—возрождения”, изложенной в “Тибетской книге мертвых”, он описывает три фазы психоделического опыта при употреблении галлюциногенов. Бардо — это промежуточные состояния между смертью и новым рождением. “Первый период (Чигай Бардо) — это полная трансценденция, состояние за пределами слов, пространства, времени, эго. Здесь не возникает никаких видений, нет мыслей, отсутствует ощущение собственного "я". Есть только чистое осознавание и экстатическая свобода, от какой бы то ни было игры (или вовлеченности в биологические процессы). Второй, довольно продолжительный период (Чонид Бардо) предполагает появление "я" или внешней игровой реальности. Для него характерна отчетливая обостренная ясность или преобладание галлюцинаций (кармических видений). Заключительный период (Сидпа Бардо) представляет возвращение к рутинной игровой реальности и к собственному "я"” (Лири Т.,Метцнер Р., Олпорт Р. 1998. С. 16-17). Все эти фазы духовной активности в состоянии опьянения галлюциногенами надо проходить под руководством наставников — опытных потребителей галлюциногенов. И тогда можно расширить сознание, приобрести сверхчувственное восприятие и паранормальные способности, добиться состояния просветления. А самое главное — найти новое воплощение, выбрать новый высший тип личности: святого или героя. Для достижения этих целей предлагается в состоянии наркотического опьянения медитировать на иллюзии и пустоту. Утверждается, что “благодаря повышенной внушаемости и открытости сознания в состоянии, вызванном психоделиком, этими методами могут пользоваться все, независимо от их интеллектуальных возможностей и опыта медитации” (Там же. С. 144). Все это стало причиной массового употребления психоделиков в молодежном движении хиппи в 60-е годы. Следует отметить, что в 90-е годы в молодежной субкультуре рейва была возрождена традиция потребления галлюциногенов — ЛСД и экстази. Вероятно, в основе этого возрождения опять лежит мистическая мотивация: стремление расширить сознание, в галлюцинациях приобщиться к Богу, приобрести экстрасенсорные способности, найти истинное “я”.

Однако американский психолог С. Гроф (1993) считает, что наркотики дают лишь жалкую карикатуру трансценденции. Он пишет: “Склонные к алкоголю и наркотикам пациенты, испытавшие на психоделических сеансах состояния космического единства, сообщают об интуитивных прозрениях, весьма похожих с тягой к самоубийству. Они осознают, что стремились к трансценденции, а не к наркотической интоксикации; эта подмена основана на некотором поверхностном сходстве в действии алкоголя и наркотиков и переживании космического единства. Однако от сходства еще далеко до тождественности, и существуют некоторые фундаментальные различия между трансцендентными состояниями и интоксикацией. В то время как алкоголь и наркотики притупляют ощущения, путают сознание, мешают умственной деятельности, для трансцендентных состояний характерны мощное усиление сенсорного восприятия, безмятежность, ясность мышления, обилие философских и духовных прозрений и необычайное богатство эмоций” (с. 293-294).

Таким образом, идея познания трансцендентного, высшего духовного начала используется и для пропаганды наркотиков среди молодежи и для борьбы с их употреблением. И в том и другом случае, предлагается отказаться от личного “я” и под руководством опытных посвященных наставников соединиться с высшей могучей силой, которая станет источником новой совершенной личности, счастья и энергии. По-видимому, у некоторых людей есть потребность избавиться от собственного “я”. Для ее удовлетворения они сначала сильно напиваются или принимают большие дозы наркотиков, а затем участвуют в духовных программах борьбы с психоактивными веществами. Особенно привлекательным кажется такой путь для личностей со слабым “я”.

В последние годы проблема зависимости от религиозных организаций получила широкое распространение в связи с расширением деятельности самых разнообразных религиозных организаций, в том числе и тоталитарных религиозных сект. Хотя религиозная аддикция может развиться в рамках любой конфессии, наибольшим аддиктивным потенциалом, безусловно, обладают секты, причем секты тоталитарные, применяющие разнообразные психотехники при вербовке неофитов и проведении религиозных ритуалов.

Большая часть людей попадает в секты в состоянии психологического кризиса, отчаянья. Секты используют именно это состояние, чтобы реализовать потребность заполнить душевный вакуум, снизить тревогу, обещая быстрое и окончательное решение вопросов. Секты стремятся к контролю, посредником между Богом и членами общины выступает некий учитель, гуру, нередко наделенный практически неограниченной властью. Религиозную зависимость как раз и отличает устойчивая потребность переложить ответственность за свои взаимоотношения с Богом на сильного наставника, учителя или старца, который должен установить регламент взаимоотношений с Богом: что читать, что есть, сколько спать. Иногда религиозная зависимость может скрываться за вполне правильными формулировками: "отсечь свою волю", "принести свою свободу в жертву Богу в лице наставника". Вряд ли человек без воли и без уверенности в собственной ценности способен на какой-либо значимый поступок подобного рода. Он непрестанно ищет, кто бы за него "дал совет" и кто бы решил за него его проблемы. По мнению Ц.П. Короленко и Т.В. Дмитриевой [12] «сравнение изменений, происходящих в психике человека в результате его участия в секте, с изменениями, возникающими при аддикции, может проводится и с количественной стороны, выражаясь в том и другом случае в стремлении человека получать все больше переживаний». По данным Н.В. Бондарева [2], по мере вовлечения в деятельность секты у адепта на фоне выраженной астенизации отмечается нарастание психологической дезадаптации с постепенной заменой индивидуальных форм реагирования на групповые.

Таким образом, религиозная зависимость, как и любая другая, становится одним из способов бегства от тревоги, ответственности, необходимости решать свои личностные и духовные проблемы. По мнению Ц.П. Короленко и Т.В. Дмитриевой [12] аддикция к секте представляет большую опасность, чем пищевая аддикция или даже гемблинг, поскольку чаще вызывает психические нарушения шизофреноформного характера у религиозных аддиктов. Не случайно поэтому в психиатрии и психологии заговорили о новом виде патологии, которую стали именовать культовая травма, под которой понимают комплекс воздействий, используемый в деструктивных культах и направленный на изменение сознания индивида [Цит. по 15].

В.Э. Пашковский [15] описывает следующие психические расстройства, которые могут возникнуть в результате культовой травмы:

● Расстройства поведения, не достигающие уровня психических расстройств. Они проявляются изменением интересов к семье, друзьям, работе и учебе, появлением новой манеры одеваться. Обращает на себя изменение речи: высказывания производят впечатление заученности («проигрываемой пластинки»). Практикуются частые, без объяснений, уходы из дому, частые телефонные разговоры, длительные чтения и медитации. Меняется и режим питания. Нарастает агрессивность по отношению к родным и близким.

● Психосоматические расстройства, которые чаще наблюдаются в виде соматоформных вегетативных дисфункций, возникающих внезапно и сопровождаются вегетативным возбуждением, интенсивной болью во внутренних органах.

● Атипичные диссоциативные нарушения чаще отмечаются у лиц, практиковавших методы введения себя в транс. Из диссоциативных феноменов чаще встречаются галлюцинации, паралич, нарушения сенсорной сферы.

● Посттравматическое стрессовое расстройство отвечает критериям МКБ-10 и возникает после разрыва с сектой. Особенно характерно подавленное настроение, безотчетная тревога, гнев, амнезия или гипермнезия в отношении травмирующих событий, неустойчивые диссоциативные или деперсоналиазционные эпизоды, а также ощущение беспомощности, изменения отношения с другими людьми в виде изоляции и отчуждения, недоверия, чувства безнадежности и отчаянья.

● Нарушения личности. Синдром зависимости (DDD-синдром). Аббревиатуру составляют три английских слова: deception - обман, dependency – зависимость и dread - страх. Проявляется потерей собственной воли и интеллектуальной критичностью к культовому учению; в принятии жизненных решений только после совета и с разрешения старшего по культу; в полной и неадекватной податливости лидеру; в чувстве неудобства и беспомощности в одиночестве из-за чрезмерного страха; в страхе быть покинутым лицом, с которым установлена тесная связь. DDD-синдром является начальным нарушением психики, вслед за которым возможно развитие более тяжелых психических расстройств, вплость до психозов с агрессивным и суицидальным поведением.

● Психозы, ассоциированные с культовой травмой. Характерен индуцированный характер. Выделят синдром сверхценных психогенных идей религиозного содержания, индуцированный религиозный сверхценный и паранояльный бред, которые могут возникать как самостоятельно так и в рамках имеющегося шизотипического расстройства или шизофрении.

Вместе с тем, нельзя отрицать, что религиозные сообщества оказывают существенную помощь при проведении реабилитационных программ с наркозависимыми. Как показывают зарубежные исследования, введение в реабилитационные программы алкоголиков и наркоманов тренингов, связанных с развитием духовности и воспитания религиозного чувства, положительно оценивается как самими пациентами, так и специалистами [45]. Так тренинги духовности оказались эффективны при использовании метадоновых программ снижения вреда у опиодных наркоманов [22]. Протестантская община Пуэрто Рико декларирует трезвеннические установки для своих членов и активно участвует в лечении и реабилитации зависимых от наркотиков и алкоголя [59]. Концепция духовной реабилитации наркозависимых, проводящаяся Евангелической церковью в США, строится на постулате, что аддикция связана с духовным вакуумом, который заполняется наркотиком. Длительные же отношения с Богом обеспечивают исключительную теоретически обоснованную модель, на которой базируется основная терапевтическая активность [76]. Как показываю американские исследования, воспитание религиозности у детей опиоидных аддиктов является протективным фактором в плане их будущего приобщения к ПАВ [80].

Опыт духовной реабилитации наркозависимых успешно применяется и в нехристианских конфессиях. Так в Тайланде в буддийском монастыре Ват Тхамкрабок с 1957 года проводится успешная программа реабилитации наркозависимых, в которой помимо общеукрепляющих процедур используются медитативные техники, а по окончании пациенты дают святой обет никогда не принимать наркотики в будущем. Эффективность реабилитации у прошедших программу составляет до 70% [27].

Однако, на наш взгляд, следует различать реабилитационные программы, провидимые традиционными конфессиями и тоталитарными сектами. Нужно признать, что эффективность в плане отказа от употребления ПАВ в ряде сект выше, чем в традиционных христианских реабилитационных центрах. Скорее всего, это связано с тем, что помимо аддикции общения и религиозной аддикции, которая формируется во всех религиозных реабилитационных центрах, в сектах, использующих разные психотехники, во время проведения богослужений у последователей возникает измененное состояние сознания. Химические аддикты, особенно наркоманы, в прошлом принимали ПАВ именно с целью изменения сознания, поэтому подобные «богослужения» вызывают у них мощное подкрепляющее действие, подобно наркотику. Все это повышает аддикцию к секте, проводящей подобное «лечение». Так активно действующая в России тоталитарная секта, созданная Хаббардом, «Сайентология» имеет свою антинаркотическую программу «Нарконон», которая способствует устойчивому вовлечению в активные члены наркоманов, разочаровавшихся в традиционных методах лечения и реабилитации.

http://www.narcom.ru/cabinet/online/109.html

Из всего выше написанного мы можем сделать следующие выводы
1. Религия может являться зависимостью
2. Религия является достаточно мощным оружием в борьбе с зависимостью (поскольку одна зависимость замещается другой)
3. Наиболее эффективным религиозным оружием, в борьбе с наркотической зависимостью служат тоталитарные секты
4. попадая в тоталитарную секту человек становится религиозно зависимым
5. Религиозная зависимость может порождать патологические явления